С отступлением немецких и венгерских войск за Карпаты для ОУН и их сторонников началась повторная «советская оккупация», поскольку надежды на создание «украинской Украины» - хоть по галицкому, хоть по какому иному проекту - свелись к минимуму. Единственным шансом было рассматриваемое Гитлером противостояние между советскими и англо-американскими войсками. Идея фюрера жила и после его смерти: сидящие в своих схронах «бандеровцы» всерьез ожидали, что вот-вот Эйзенхауэр и Монтгомери начнут сокрушительный поход против «советской империи», и усердно готовились встретить очередных освободителей грандиозным «украинским восстанием».
Однако УПА слишком переоценила свои силы. Как только началось восстановление мирной жизни, в села пришла техника, развернулось строительство заводов, школ, больниц и жилых домов, была объявлена амнистия, ряды УПА начали стремительно таять. Попытка начать масштабную войну, пока «армия» окончательно не разбежалась по домам, привела лишь к её поражению.
После нескольких прямых столкновений с советскими войсками остатки УПА либо сдались в плен, либо бежали на территорию Польши. С 1946 года «бандеровское движение» было представлено небольшими группами непримиримых «кхмеров», которые занимались исключительно террором против мирного населения, максимум отваживаясь нападать на милицейский патруль. Днем они отсиживались в схронах, ночью выходили, чтобы зарубить топором учительницу или тракториста, поджечь школу или библиотеку.
Но МГБ не сидело сложа руки, и в течение трех лет такие банды были уничтожены. С 1950 года «національні визвольні змагання» проводились уже пассивными действиями: сбившись в группы по 2-3 человека, «сознательные украинцы» Галиции расклеивали листовки, обрезали провода, подбрасывали письма с угрозами. А затем и вовсе ушли в глубочайшее подполье аж до конца 80-х годов.
Эта «боротьба», ныне воспеваемая и героизируемая украинской властью, привела к самому масштабному поражению западноукраинского национализма – поражению на политическом, идейном фронте. Дело в том, что среди убитых «бандеровцами» гражданских специалистов было много украинцев Центральной и Восточной Украины, отправившихся после войны поднимать Галицию из вековой отсталости. Они были довольно далеки от политики и ехали именно строить, учить, лечить, получив в благодарность топором по затылку или пулю в спину.
Именно это, а не пресловутая «советская пропаганда» во многом сформировала на Юго-Востоке крайне негативное отношение к «бандеровцам». К чему добавилось и негативное отношение к отбеливанию и героизации откровенных гитлеровских пособников, провозглашавших во Львове «Українську державу», служивших в полиции и СС. Для детей и внуков тех, кто сражался в рядах Красной Армии, это не просто возмутительно. Это абсолютно неприемлемо.
Пожалуй, разногласий можно было бы избежать, если бы эти страницы истории были закрыты, забыты как неприятные эпизоды из прошлого. Как это было в СССР, где коллаборационистов изображали как отдельных лиц, запутавшихся или озлобленных людей, оторванных от народа и не бросавших на него свою тень. А про дивизию «Галичина» и вовсе помалкивали. И ведь работало! Не существовало никакой неприязни между регионами, потому что все были друг для друга просто советскими людьми, живущими по общим правилам добра и порядочности.
Национал-патриоты 90-х, потомки и последователи всех этих «бандеровцев», «петлюровцев», «эсэсяк», взявшись за новую попытку создания «украинской Украины», эти правила отвергли как советское наследие, реанимировав постулаты «украинства» 150-летней давности и переписав украинскую историю со своей точки зрения. То есть объявив советский период оккупацией, а тех, кто носил немецкую форму или бродил вокруг сел с топором и удавкой – героями. Так полузабытый уже конфликт воскрес, разделяя украинское общество.
При этом еще одной ошибкой национал-патриотов была новая попытка создания новой Украины на основе галицкого стандарта. Действительно, Львов объявили «украинским Пьемонтом», галичан – истинными украинцами, а их наречие, культуру и взгляд на историю и современную политику начали активно интегрировать в украинское общество.
Конечно, нельзя отрицать тот факт, что именно Галиция является родиной «украинства» - со всеми его атрибутами, которые сегодня в истерической спешности внедряются повсюду. Но нельзя и забывать, что на большей территории Украины существовали и остаются совершенно иные культура и менталитет – т.н. малороссийские. Пускай даже это слово крайне ненавистно господину Ющенко и его национал-патриотам, но это факт. Его можно заменить, его можно забыть, но от этого не исчезнет разница между малороссийской частью Украины, веками пребывающей в своей собственной этно-культурной сфере, и галицкой, существовавшей в совершенно иной и «воссоединенной» только в 1939 году.
Две разные части страны вполне могут мирно и продуктивно уживаться между собою, как это было во второй половине XX века. Но если одна начинает диктовать условия для другой – раскол и конфликт неизбежны. Навязывать Галицию в качестве стандарта для всей Украины так же нелепо и бесперспективно, как, например, пытаться сделать кельтский Корнуолл стандартом для Британии, вытесняя из нее все английское.
Вот почему сегодня эти нелепые и безответственные национальные эксперименты привели к тому, что на Юго-Востоке многие люди тоже уже осуждают «пакт Молотова-Риббентропа». Но только в одном пункте – присоединении к Украине западных регионов.
«Чечня – наш геморрой!» - сказал как-то один российский генерал. Сегодня то же самое о Галиции могут сказать многие жители Донбасса.
http://www.from-ua.com/politics/f11404a830670.html
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума